Anamnesis. Том 1 - Александр Мишкин

Хруль посмотрел на меня жалостливо, как на больного свинкой:

– Мало тебя током били… ой, мало! Совсем не понимаешь? Кто назначает, кто определяет… – передразнил меня ушастый, – ОН!

– Кто?

Хруль ткнул пальцем вверх:

– ОН!

Я машинально взглянул вверх и увидел лишь потолок больничной палаты.

– Не смотри, не увидишь… ЕГО никто не видел, даже Хранители.

Я не стал вступать в теологическую дискуссию. Главное понятно: ОН есть и наличие у меня бессмертной души – это тоже суровая реальность… интересно, каково моей душе будет в Улье под присмотром Хруля…

– А никаково, – опять сосканировал мою мысль ушастый телепат, – В том-то и дело, что в Улей твоей душе теперь дороги нет!

– Это почему же? Всем в Улей можно, а мне – нет? Что за дискриминация! – возмутился я.

Хруль опять грустно вздохнул:

– Я, собственно, потому и здесь. Видишь ли, есть большая проблема. Число душ в Ульях ограничено. Сколько ОН в своё время их создал, столько всегда и должно было бы жить в людях и Ульях. Новые души никогда не рождались и никем не сотворялись. Предполагалось, что и убывать они тоже никуда не будут. Но…

– Но? Вмешался непредвиденный фактор?

– Именно. Как только были созданы души, появились Охотники…

Щёлк! В памяти моей тут же всплыло предостережение Димаса о неведомых Охотниках, которые будут преследовать меня на всём пути к таинственному жезлу. Совпадение? Или же старый грек и Хруль говорили об одном и том же?

– Об одном, об одном! – подтвердил Хранитель мои догадки.

– Прекрати это! – я вскипел от негодования.

– Что «это»? – вскинул на меня невинные глазищи Хруль.

– Прекрати читать мои мысли! Это, в конце концов, просто неприлично!

– Да?! – изумился ушастик. – Вот уж не думал! И вообще, я не нарочно, у меня это получается исти… икститивно!

– Инстинктивно, двоечник. А ты можешь подавить эти свои инстинкты и не влезать ко мне в мозг?

Хруль подумал немного:

– Могу, наверное. Не пробовал никогда, но постараюсь. Если тебя это так задевает.

– Уж сделай одолжение! Я, знаешь ли, не привык, чтобы в моих мыслях так бесцеремонно копались. Но мы отвлеклись. Итак, есть некие Охотники, которые, как видно из титула, за кем-то охотятся. За кем? И какая связь между твоим рассказом и историей грека?

– Всегда есть другой полюс. Белое и чёрное. Огонь и вода. Тепло и холод. День и ночь. Добро и зло… можно перечислять бесконечно. Есть ОН. И есть ДРУГОЙ. Который делает всё, чтобы Ульи опустели. ДРУГОЙ создал Хозяев. Хозяев украденных душ. Это жуткие создания. От них не спастись. Если они начинают свою охоту за душой, то не остановятся, пока не овладеют ею. И тогда душа никогда больше не вернётся в Улей.

– А в человека?

– В человека может. Но… такой человек становится пособником Хозяев в вашем мире – Охотником. Он всю свою жизнь будет нести только зло. И, что самое ужасное, таких людей всё больше. Людей, с украденными душами. Ульи пустеют, Павел… – впервые Хруль назвал меня по имени и умолк, грустно опустив глаза.

– А что случится, если Ульи опустеют совсем?

– Конец. Человечеству придёт конец. Люди перестанут рождаться и через несколько десятков лет умрёт последний представитель вида Homo Sapiens на этой планете. Кто знает, может быть, через пару – тройку миллионов лет на Земле появится новая разумная раса… а может, так всё и останется.

Я поёжился. Перспектива, нарисованная моим новым знакомым, совершенно не радовала. Но я всё еще не мог понять, какую роль во всём этом катаклизме играю я. И почему теперь путь в хозяйство Хруля мне заказан? Я вопросительно взглянул на полтергейста. Тот молчал. Пауза затягивалась. Я не вытерпел:

– Ну? Дальше рассказывай. Ты же мой вопрос слышал наверняка!

Хруль вредно ухмыльнулся:

– Ты сам запретил читать твои мысли. Откуда мне знать, о чём ты там думаешь?

Я скрипнул зубами и потянулся за тапком. Хранитель Улья опасливо покосился на меня, заёрзал в кровати и продолжил ликбез:

– Способов отловить души у Охотников много. Но есть ситуация, в которой душа и без их вмешательства лишается возможности попасть в Улей… Когда её возвращают с полпути. Когда не выполняется ЕГО предназначение.

Я начал догадываться:

– То есть, ты хочешь сказать, что когда мы реанимируем кого-нибудь…

– …Вы делаете ещё одну душу лёгкой добычей Охотников. – закончил за меня Хруль.

Я испытал шок. До сего времени я искренне считал, что, вытаскивая с того света безвременно собравшихся туда, я делал благое и нужное человечеству дело… И ведь, положа руку на сердце, мне нравилась моя работа. Несмотря на все тяготы и лишения, преследующие прежде советских, а ныне российских врачей… даже несмотря на хронический недосып. И вот, в какие-то несколько минут ушастое нечеловеческое существо разом перечёркивает все мои идеалы, заставив усомниться в целесообразности моей профессии и… тут меня настигло ещё одно откровение:

– Постой, но я же сам… двадцать две минуты был там. И меня вернули. Это что же, и мне теперь дороги в Улей нет?!

Хруль грустно смотрел на меня. Уши его поникли:

– Увы. Я же говорил… прости, что пришлось тебе это сообщить.

Я невольно взглянул на монитор: в крови плескалось столько адреналина, что не худо было бы иметь под рукой заряженный дефибриллятор. Итак, подведём итоги: в результате слаженных и профессиональных действий моих коллег я стал готовым продуктом для тёмных сил… кушать подано, господа, ещё одну душу поднесли вам на блюдечке бравые реаниматоры, не ведающие, что творят… впрочем, что это я так быстро принял точку зрения этого ушастого? Посмотрим на ситуацию с точки зрения человека: ещё одна жизнь спасена. И, без ложной скромности следует заметить, весьма ценная жизнь. Я не считал себя атеистом, но в глубины веры не вдавался, в церкви бывал редко и, чего уж там греха таить, посты не соблюдал, и в церковных праздниках не особо-то разбирался. Да и повествование Хранителя, насколько я понимаю, не слишком соответствует основным постулатам христианства.. Но факты, как известно, отличаются упрямством. Сейчас очевидный, хоть и невероятный факт сидел на моей кровати, шевелил развесистыми ушами и болтал в воздухе босыми пятками…

Ход моих нестройных мыслей прервал стук распахнувшейся двери. В палату ввалился Петрович, как всегда, что-то жуя:

– Палыч, оклемался? Слава Богу, я уж думал, не вытащим тебя. Представь картинку: я, такой красивый, сижу с Кларкой в палате, справа одно тело, красивое, женское, но, увы, бездыханное, слева второе тело… так себе, мужское и тоже не дышит. И, что характерно, второе тело должно было бы вместе со мной вдыхать жизнь в тело первое… а вместо этого нагло отдыхает без сознания пульса и давления… совесть у тебя есть, Палыч? Спасибо Симакину, не растерялся, принялся за тебя, а свою сестричку послал Витаминыча на помощь звать. Короче, завели сначала дамочку, а потом уж и тебя…

– Вика…

– Да тут она, через стеночку… можете перестукиваться, ежели азбуку Морзе знаете. Только вот, в отличие от тебя, перспектив у неё никаких…

– Знаю. Кардиопатия, декомпенсация.

Петрович внимательно посмотрел на меня:

– Знакомая?

– Да… давняя. Несостоявшаяся супруга, – добавил я в припадке откровенности.

Петрович присвистнул и широкой кормой уселся в ноги моей кровати. Прямо на Хруля… Я икнул.

Тыл Петровича прошёл сквозь полтергейста, не встретив препятствий, и опустился на постель, продавив её почти до пола, в результате чего моё многострадально тело немедленно подскочило вверх. Хруль совершенно невозмутимо обтёк Петровича, соскочил с кровати и вскарабкался на тумбочку:

– Не волнуйся, тебе вредно. Кроме тебя, меня никто не видит и не слышит.

– А я и не волнуюсь, – машинально ответил я и испуганно умолк.

Петрович удивлённо уставился на меня:

– Оно и правильно… пустяки, дело житейское. Ну, помер чуток, с кем не бывает! Ты, главное, мне скажи: какого… ты пальцы под электроды совал? Я ж тебя насовсем убить мог!

– Прости, Петрович, задумался… не среагировал вовремя. Старею, наверное.

– Да уж куда дальше-то, – хмыкнул коллега, – и так уж песок сыпется… каких-то поганеньких трёх киловольт не выдержал. Теряешь навык. Поучился бы, что ли у покойного грека. Сколько раз мы его током били? А ему хоть бы хны… до сегодняшнего утра.

Ещё одна плохая новость. Не многовато ли для одного дня?

– Антониди умер?

– Да, отмучился старик. В аккурат, с час назад. Перед тем, как уходить начал, всё просил тебя позвать… про жезл какой-то говорил. Тебе, дескать, его нужно найти. Это всё в ту же тему?

Я рассеянно кивнул. Петрович выудил из кармана неизменное яблоко и положил его сквозь притихшего Хруля на тумбочку. Я скосил глаза в ту сторону: яблоко оказалось где-то в области интимного места полтергейста… или у них нет интимных мест?